События последних дней хоть чуть-чуть позволили выдохнуть и отвлечься от постоянного мониторинга новостей и просмотра Громадського ТБ.
Ребенок наш плотно подсел на мультики:) честно скажу, я не знаю, плохо это или хорошо, или никак. В общем, собираю статьи, читаю. И вам предлагаю. В этой статье речь не только о мультиках, а о визуальных образах, компьютерных играх вообще.
Источник
Виртуальный омут
Автор – Геральд Хютер
Интервью журнала GEO с руководителем научно-профилактического центра нейробиологических исследований при Геттингенском и Гейдельбергском университетах (Германия) профессором Геральдом Хютером.
Виртуальность – вымышленный, воображаемый объект, субъект, категория, действие, не присутствующие в реальном мире, а созданные игрой воображения (также см. Фантазия). Зачастую объекты виртуального мира обладают свойствами объектов реального мира, но могут быть с какими угодно свойствами и возможностями, вплоть до противоположных реальным. В виртуальности допустимо нарушать и причинно-следственные связи (вспомните м/ф о Микки Маусе. Реальная жизнь быстро расставила бы всё по местам, а в виртуальном мире правила устанавливают сами создатели виртуального мира – закулисные Карабасы-Барабасы, манипуляторы). По статистике, 54% европейских подростков старше 16 лет неделями не вылезают из Интернета, а 94% детей регулярно смотрят телевизор. Нейробиолог Геральд Хютер изучает, как электронные средства коммуникации влияют на развитие детского мозга.
– Профессор Хютер, можете ли вы порекомендовать какую-нибудь хорошую детскую телепередачу или компьютерную игру?
– Нет. Такие рекомендации только вовлекут нас в поверхностную дискуссию о качестве и содержании детских телепрограмм, из которой родители не извлекут для себя ничего полезного. Лучше сразу начнём с главного. Ещё несколько лет назад мы, нейробиологи, полагали, что конфигурация разветвлённых нейронных сетей в мозге, регулирующих мышление, эмоции и действия, генетически запрограммирована. Но теперь мы знаем, что в мозге ребёнка прочно закрепляются лишь те нейронные связи, которые регулярно активируются в реальных ситуациях. А для этого детям нужен прежде всего опыт телесных переживаний, который они не могут получить перед телевизором.
– Почему «телесный» опыт так важен?
– Адекватное ощущение собственного тела – это предпосылка для развития познавательных способностей. Это доказывают научные исследования. Ученики начальной школы, которым легко даётся математика, отличаются и хорошей координацией движений. Основы абстрактного и пространственного мышления, которые необходимы для изучения математики, формируются у ребёнка по мере того, как он учится держать своё тело в равновесии. Но как только ребёнок садится перед телевизором, у него притупляется телесное самоощущение. Он уже не ползает, не бегает, не лазает по деревьям. Ему не нужно координировать свои движения и поддерживать равновесие. Когда ребёнок смотрит телевизор, он упускает время, данное ему на «овладение» собственным телом.
– Значит, детям нужно как можно больше двигаться?
– Да. Но есть и другие способы телесного самопознания, например пение. Когда ребёнок поёт, его мозг должен виртуозно управлять вибрацией голосовых связок, чтобы воспроизводить звуки с филигранной точностью. К тому же пение – это сложная комбинационная работа. Ведь нужно держать в голове всю мелодию, чтобы воспроизводить её в правильной последовательности. А при хоровом пении ребёнок учится действовать в унисон с другими это предпосылка для развития социальных навыков. При этом он делает поразительное открытие: оказывается, когда поёшь, не испытываешь страха! Сейчас нейробиологи уже выяснили, что во время пения мозг не способен активизировать центр страха. Вот почему люди испокон веков напевают, когда идут по тёмному лесу.
– В какой части мозга сохраняется полученный опыт? Где формируются соответствующие нейронные цепочки?
– В самом сложном отделе мозга – в так называемой предлобной коре. Именно там формируется наше самовосприятие, а вместе с ним – ориентация на внешний мир, стремление заранее просчитывать свои действия, справляться с неприятными эмоциями. Все эти способности должны развиться в раннем детстве – до шести лет. Но ответственные за них нейронные сети могут сформироваться в предлобной коре только в том случае, если ребёнок испытывает всё это на собственном опыте. А для этого он должен заниматься тем, что может понять и проконтролировать. К сожалению, найти такие занятия становится всё сложнее, потому что мир детей изменился так же сильно, как и мир взрослых. Раньше любой механизм был доступен для понимания. Ребёнок мог разобрать будильник, изучить все шестерёнки и догадаться, как он работает. Сейчас, в век информационных технологий, окружающие нас вещи зачастую устроены настолько сложно, что понять принцип их действия очень трудно, а порой вообще нереально.
– И как это влияет на развитие мозга ребёнка?
– Человеческий мозг всегда приспосабливается к тому, что мы делаем с увлечением. Например, в прошлом веке люди увлекались машинами и даже отождествляли себя с ними: сравнивали сердце с насосом, а суставы – с шарнирами. И вдруг наступила новая эпоха. Современному ребёнку трудно понять, почему курсор на экране компьютера перемещается, когда мы передвигаем мышку. Не понимая многих причинно-следственных связей, он с какого-то момента вообще перестаёт задаваться вопросом «почему?». Когда маленькие дети только начинают смотреть телевизор, они ещё общаются с персонажами на экране – например, подсказывают зайцу, где притаилась лиса. В общем, пытаются влиять на ситуацию. К этому их приучил опыт, полученный в реальной жизни.
Но через пару недель после первого знакомства с телевизором большинство детей смиряются со своим бессилием и теряют инициативу. То есть в какой-то мере начинают сомневаться в своей способности действовать эффективно.
– А ведь эта уверенность – важный компонент развития ребёнка...
– Безусловно. Причем за неё отвечает очень сложная нейронная сеть, которая формируется в предлобной коре лишь на основе личного опыта. Чтобы ребёнок мог чему-то научиться, его мозг должен увязывать новую информацию с уже имеющимся набором представлений, который сложился под влиянием предшествующего опыта. Он, так сказать, ворошит память в поисках того, что могло бы соответствовать новому впечатлению. У него в уме начинается «творческое брожение». И вдруг ребёнок обнаруживает это смысловое соответствие! Возникает чувство озарения, в мозгу активизируется «центр удовольствия», нервные клетки выделяют «гормоны счастья». Но при просмотре фильма ребёнку сложно самостоятельно найти соответствия новым впечатлениям. Поэтому дети дошкольного возраста в идеале вообще не должны смотреть телевизор и сидеть перед компьютером.
– Но ведь и в книге сюжет предопределён. Получается, чтение – тоже пассивный процесс?
– Когда ребёнок читает, его мозг совершает множество операций: буквы складываются в слова, затем слова и фразы трансформируются в образы и представления. Всё прочитанное оживает в воображении ребёнка. Превращение букв в образы – это результат неимоверной работы воображения. Фильм о Гарри Поттере – ничто по сравнению с книгой. Кадры на экране сменяют друг друга так быстро, что ребёнок не успевает подключить свою фантазию. А развитию ребёнка по-настоящему способствует лишь то, до чего он доходит своим умом.
– 3начит, детям нужно решать разнообразные задачи?
– Для развития мозга необходимы эксперименты, приключения. Например, рыбалка с отцом или строительство шалаша. Испытания вообще укрепляют потенциал мозга. Сейчас это подтверждается даже на нейробиологическом уровне. Дети должны решать как можно больше реальных задач, чтобы у них в мозгу сформировались важные нейронные взаимосвязи. Для развития им нужна максимально интерактивная среда – причём не виртуальная, а реальная.
– Допустим, к шести годам у ребенка сформировались все основные нейронные связи. Теперь он защищён от опасностей, которые несёт с собой медийная продукция?
– Не совсем так. Дело в том, что многие подростки рискуют потерять связь с реальностью, погрузившись в виртуальные миры.
– Вы имеете в виду компьютерные игры?
– Да, в том числе и компьютерные игры. Опасность возникает, когда дети используют компьютер, чтобы удовлетворить свои базовые потребности. А их у нас две. Во-первых, мы хотим быть причастными к какому-то общему делу. Во-вторых, мы хотим чего-то достичь. Сейчас и многие родители уже не знают, какие занятия помогли бы личностному росту их детей. Поэтому ребёнку приходится искать себе дело самому. А оно должно быть достаточно сложным и продолжительным, чтобы под конец можно было испытать такое счастье, словно ты покорил горную вершину. Сейчас для многих мальчиков таким делом стали компьютерные игры, в которых они стараются достичь совершенства. Но такие достижения не помогают им найти своё место в реальной жизни.
– Какие дети относятся к группе риска?
– Прежде всего, мальчики, которым необходимо хотя бы один-два часа в день поиграть в «стрелялку». Убивая монстров, они компенсируют ощущение собственной беспомощности. Эффект от виртуальных достижений такой же, как если бы эти мальчишки приобрели какой-то новый опыт. Но этот опыт применим только в виртуальном мире. Это опасная тенденция – ребёнок целенаправленно «приучает» свой мозг действовать только в ситуациях, которые встречаются на экране компьютера.
– Вы говорите о мальчиках. А что делают за компьютером девочки?
– В основном общаются в интернет-чатах. Ведь потребность в общности и межличностных отношениях у девочек сильнее, чем у мальчиков. Когда в этой сфере что-то не ладится, они пытаются компенсировать недостаток реальных дружеских отношений за счёт виртуального общения. Девочкам, которых связывает настоящая дружба, не нужно болтать друг с другом каждые пять минут. Если девочки слишком часто общаются в чате, они, скорее всего, не уверены в прочности своей дружбы.
– По каким признакам родители могут понять, что их ребёнок попал в виртуальный омут? И как защитить ребёнка от этой угрозы?
– Если ребёнок предпочитает сидеть за компьютером, вместо того чтобы резвиться, играть с другими детьми, – это тревожный сигнал. Но не надо ребенку ничего запрещать. Лучше убедить его в том, что в реальном мире есть кое-что поинтереснее компьютерных автогонок. Многие родители записывают своих отпрысков на курсы восточных единоборств, ходят с детьми в походы или учат их заботиться о младших братьях и сёстрах. Когда у детей есть живой круг общения, их намного реже затягивает в пучину виртуального мира. Как правило, из таких детей вырастают довольно сильные личности.
– Но даже если у ребёнка сильный характер, он обязательно познакомится и с компьютерными играми, и с Интернетом. Чем это опасно?
– Компьютерная зависимость – это не врождённое расстройство. Уверенные в себе, общительные, жизнерадостные, открытые, творчески мыслящие дети воспринимают компьютер адекватно – как замечательное подспорье для работы. А Интернет для них гигантская копилка знаний, где можно найти ответы на вопросы из реальной жизни.
– Но что происходит в сознании десятилетнего ребёнка, когда он случайно наталкивается на интернет-сайт с порнографией или сценами насилия? Он испытывает сильный шок?
– Не обязательно. То, что взрослые воспринимают как агрессию, для многих подростков – одна из привычных форм взаимодействия между людьми. Если восприятие ребёнка притуплено пассивным потреблением информации, он вообще не придаст значения увиденному. Опыт подсказывает ему, что на экране может происходить всё что угодно, и это не всегда можно понять.
– А как реагируют на это дети, ещё не привыкшие к пассивному потреблению информации?
– Каким бы обескураживающим ни было это новое впечатление, мозг ребёнка попытается соотнести его с каким-то знакомым представлением. Ребёнок запомнит, что есть и такая форма взаимодействия между людьми. Тут важно, чтобы родители доходчиво объяснили ему: стремиться к такому контакту не стоит, потому что в реальности это очень неприятно и больно.
– В общем, детям нужны не только стимулирующие задачи, но и наставники?
– Да, детям необходимы верные ориентиры, чтобы избежать сомнительных компаний и увлечений. И в этом им тоже должны помочь родители. Пока они не поймут, что у их отпрысков есть запросы, которые не удовлетворяются в реальном мире, компьютеры и телевизор будут всё активнее вторгаться в жизнь детей. Стоит задуматься о перспективах общества, в котором дети отстраняются от реальной жизни, а их мозг превращается в инструмент, оптимально приспособленный к виртуальной реальности и компьютерным играм.
– Это подтверждено нейробиологическими исследованиями?
– Да. Есть, например, данные о том, что в последние десять лет у многих подростков увеличился в размерах тот отдел мозга, который отвечает за управление большим пальцем. Там формируются все более разветвлённые нейронные сети, благодаря которым можно совершать большим пальцем невероятно быстрые манипуляции на клавиатуре мобильного телефона или игровой приставки. Но так ли уж важно в этой жизни быстро двигать большим пальцем? Дети могут ещё не знать ответ на этот вопрос, но их родителям он должен быть известен.
Статья опубликована в журнале GEO 05/2011
Ребенок наш плотно подсел на мультики:) честно скажу, я не знаю, плохо это или хорошо, или никак. В общем, собираю статьи, читаю. И вам предлагаю. В этой статье речь не только о мультиках, а о визуальных образах, компьютерных играх вообще.
Источник
Виртуальный омут
Автор – Геральд Хютер
Интервью журнала GEO с руководителем научно-профилактического центра нейробиологических исследований при Геттингенском и Гейдельбергском университетах (Германия) профессором Геральдом Хютером.
Виртуальность – вымышленный, воображаемый объект, субъект, категория, действие, не присутствующие в реальном мире, а созданные игрой воображения (также см. Фантазия). Зачастую объекты виртуального мира обладают свойствами объектов реального мира, но могут быть с какими угодно свойствами и возможностями, вплоть до противоположных реальным. В виртуальности допустимо нарушать и причинно-следственные связи (вспомните м/ф о Микки Маусе. Реальная жизнь быстро расставила бы всё по местам, а в виртуальном мире правила устанавливают сами создатели виртуального мира – закулисные Карабасы-Барабасы, манипуляторы). По статистике, 54% европейских подростков старше 16 лет неделями не вылезают из Интернета, а 94% детей регулярно смотрят телевизор. Нейробиолог Геральд Хютер изучает, как электронные средства коммуникации влияют на развитие детского мозга.
– Профессор Хютер, можете ли вы порекомендовать какую-нибудь хорошую детскую телепередачу или компьютерную игру?
– Нет. Такие рекомендации только вовлекут нас в поверхностную дискуссию о качестве и содержании детских телепрограмм, из которой родители не извлекут для себя ничего полезного. Лучше сразу начнём с главного. Ещё несколько лет назад мы, нейробиологи, полагали, что конфигурация разветвлённых нейронных сетей в мозге, регулирующих мышление, эмоции и действия, генетически запрограммирована. Но теперь мы знаем, что в мозге ребёнка прочно закрепляются лишь те нейронные связи, которые регулярно активируются в реальных ситуациях. А для этого детям нужен прежде всего опыт телесных переживаний, который они не могут получить перед телевизором.
– Почему «телесный» опыт так важен?
– Адекватное ощущение собственного тела – это предпосылка для развития познавательных способностей. Это доказывают научные исследования. Ученики начальной школы, которым легко даётся математика, отличаются и хорошей координацией движений. Основы абстрактного и пространственного мышления, которые необходимы для изучения математики, формируются у ребёнка по мере того, как он учится держать своё тело в равновесии. Но как только ребёнок садится перед телевизором, у него притупляется телесное самоощущение. Он уже не ползает, не бегает, не лазает по деревьям. Ему не нужно координировать свои движения и поддерживать равновесие. Когда ребёнок смотрит телевизор, он упускает время, данное ему на «овладение» собственным телом.
– Значит, детям нужно как можно больше двигаться?
– Да. Но есть и другие способы телесного самопознания, например пение. Когда ребёнок поёт, его мозг должен виртуозно управлять вибрацией голосовых связок, чтобы воспроизводить звуки с филигранной точностью. К тому же пение – это сложная комбинационная работа. Ведь нужно держать в голове всю мелодию, чтобы воспроизводить её в правильной последовательности. А при хоровом пении ребёнок учится действовать в унисон с другими это предпосылка для развития социальных навыков. При этом он делает поразительное открытие: оказывается, когда поёшь, не испытываешь страха! Сейчас нейробиологи уже выяснили, что во время пения мозг не способен активизировать центр страха. Вот почему люди испокон веков напевают, когда идут по тёмному лесу.
– В какой части мозга сохраняется полученный опыт? Где формируются соответствующие нейронные цепочки?
– В самом сложном отделе мозга – в так называемой предлобной коре. Именно там формируется наше самовосприятие, а вместе с ним – ориентация на внешний мир, стремление заранее просчитывать свои действия, справляться с неприятными эмоциями. Все эти способности должны развиться в раннем детстве – до шести лет. Но ответственные за них нейронные сети могут сформироваться в предлобной коре только в том случае, если ребёнок испытывает всё это на собственном опыте. А для этого он должен заниматься тем, что может понять и проконтролировать. К сожалению, найти такие занятия становится всё сложнее, потому что мир детей изменился так же сильно, как и мир взрослых. Раньше любой механизм был доступен для понимания. Ребёнок мог разобрать будильник, изучить все шестерёнки и догадаться, как он работает. Сейчас, в век информационных технологий, окружающие нас вещи зачастую устроены настолько сложно, что понять принцип их действия очень трудно, а порой вообще нереально.
– И как это влияет на развитие мозга ребёнка?
– Человеческий мозг всегда приспосабливается к тому, что мы делаем с увлечением. Например, в прошлом веке люди увлекались машинами и даже отождествляли себя с ними: сравнивали сердце с насосом, а суставы – с шарнирами. И вдруг наступила новая эпоха. Современному ребёнку трудно понять, почему курсор на экране компьютера перемещается, когда мы передвигаем мышку. Не понимая многих причинно-следственных связей, он с какого-то момента вообще перестаёт задаваться вопросом «почему?». Когда маленькие дети только начинают смотреть телевизор, они ещё общаются с персонажами на экране – например, подсказывают зайцу, где притаилась лиса. В общем, пытаются влиять на ситуацию. К этому их приучил опыт, полученный в реальной жизни.
Но через пару недель после первого знакомства с телевизором большинство детей смиряются со своим бессилием и теряют инициативу. То есть в какой-то мере начинают сомневаться в своей способности действовать эффективно.
– А ведь эта уверенность – важный компонент развития ребёнка...
– Безусловно. Причем за неё отвечает очень сложная нейронная сеть, которая формируется в предлобной коре лишь на основе личного опыта. Чтобы ребёнок мог чему-то научиться, его мозг должен увязывать новую информацию с уже имеющимся набором представлений, который сложился под влиянием предшествующего опыта. Он, так сказать, ворошит память в поисках того, что могло бы соответствовать новому впечатлению. У него в уме начинается «творческое брожение». И вдруг ребёнок обнаруживает это смысловое соответствие! Возникает чувство озарения, в мозгу активизируется «центр удовольствия», нервные клетки выделяют «гормоны счастья». Но при просмотре фильма ребёнку сложно самостоятельно найти соответствия новым впечатлениям. Поэтому дети дошкольного возраста в идеале вообще не должны смотреть телевизор и сидеть перед компьютером.
– Но ведь и в книге сюжет предопределён. Получается, чтение – тоже пассивный процесс?
– Когда ребёнок читает, его мозг совершает множество операций: буквы складываются в слова, затем слова и фразы трансформируются в образы и представления. Всё прочитанное оживает в воображении ребёнка. Превращение букв в образы – это результат неимоверной работы воображения. Фильм о Гарри Поттере – ничто по сравнению с книгой. Кадры на экране сменяют друг друга так быстро, что ребёнок не успевает подключить свою фантазию. А развитию ребёнка по-настоящему способствует лишь то, до чего он доходит своим умом.
– 3начит, детям нужно решать разнообразные задачи?
– Для развития мозга необходимы эксперименты, приключения. Например, рыбалка с отцом или строительство шалаша. Испытания вообще укрепляют потенциал мозга. Сейчас это подтверждается даже на нейробиологическом уровне. Дети должны решать как можно больше реальных задач, чтобы у них в мозгу сформировались важные нейронные взаимосвязи. Для развития им нужна максимально интерактивная среда – причём не виртуальная, а реальная.
– Допустим, к шести годам у ребенка сформировались все основные нейронные связи. Теперь он защищён от опасностей, которые несёт с собой медийная продукция?
– Не совсем так. Дело в том, что многие подростки рискуют потерять связь с реальностью, погрузившись в виртуальные миры.
– Вы имеете в виду компьютерные игры?
– Да, в том числе и компьютерные игры. Опасность возникает, когда дети используют компьютер, чтобы удовлетворить свои базовые потребности. А их у нас две. Во-первых, мы хотим быть причастными к какому-то общему делу. Во-вторых, мы хотим чего-то достичь. Сейчас и многие родители уже не знают, какие занятия помогли бы личностному росту их детей. Поэтому ребёнку приходится искать себе дело самому. А оно должно быть достаточно сложным и продолжительным, чтобы под конец можно было испытать такое счастье, словно ты покорил горную вершину. Сейчас для многих мальчиков таким делом стали компьютерные игры, в которых они стараются достичь совершенства. Но такие достижения не помогают им найти своё место в реальной жизни.
– Какие дети относятся к группе риска?
– Прежде всего, мальчики, которым необходимо хотя бы один-два часа в день поиграть в «стрелялку». Убивая монстров, они компенсируют ощущение собственной беспомощности. Эффект от виртуальных достижений такой же, как если бы эти мальчишки приобрели какой-то новый опыт. Но этот опыт применим только в виртуальном мире. Это опасная тенденция – ребёнок целенаправленно «приучает» свой мозг действовать только в ситуациях, которые встречаются на экране компьютера.
– Вы говорите о мальчиках. А что делают за компьютером девочки?
– В основном общаются в интернет-чатах. Ведь потребность в общности и межличностных отношениях у девочек сильнее, чем у мальчиков. Когда в этой сфере что-то не ладится, они пытаются компенсировать недостаток реальных дружеских отношений за счёт виртуального общения. Девочкам, которых связывает настоящая дружба, не нужно болтать друг с другом каждые пять минут. Если девочки слишком часто общаются в чате, они, скорее всего, не уверены в прочности своей дружбы.
– По каким признакам родители могут понять, что их ребёнок попал в виртуальный омут? И как защитить ребёнка от этой угрозы?
– Если ребёнок предпочитает сидеть за компьютером, вместо того чтобы резвиться, играть с другими детьми, – это тревожный сигнал. Но не надо ребенку ничего запрещать. Лучше убедить его в том, что в реальном мире есть кое-что поинтереснее компьютерных автогонок. Многие родители записывают своих отпрысков на курсы восточных единоборств, ходят с детьми в походы или учат их заботиться о младших братьях и сёстрах. Когда у детей есть живой круг общения, их намного реже затягивает в пучину виртуального мира. Как правило, из таких детей вырастают довольно сильные личности.
– Но даже если у ребёнка сильный характер, он обязательно познакомится и с компьютерными играми, и с Интернетом. Чем это опасно?
– Компьютерная зависимость – это не врождённое расстройство. Уверенные в себе, общительные, жизнерадостные, открытые, творчески мыслящие дети воспринимают компьютер адекватно – как замечательное подспорье для работы. А Интернет для них гигантская копилка знаний, где можно найти ответы на вопросы из реальной жизни.
– Но что происходит в сознании десятилетнего ребёнка, когда он случайно наталкивается на интернет-сайт с порнографией или сценами насилия? Он испытывает сильный шок?
– Не обязательно. То, что взрослые воспринимают как агрессию, для многих подростков – одна из привычных форм взаимодействия между людьми. Если восприятие ребёнка притуплено пассивным потреблением информации, он вообще не придаст значения увиденному. Опыт подсказывает ему, что на экране может происходить всё что угодно, и это не всегда можно понять.
– А как реагируют на это дети, ещё не привыкшие к пассивному потреблению информации?
– Каким бы обескураживающим ни было это новое впечатление, мозг ребёнка попытается соотнести его с каким-то знакомым представлением. Ребёнок запомнит, что есть и такая форма взаимодействия между людьми. Тут важно, чтобы родители доходчиво объяснили ему: стремиться к такому контакту не стоит, потому что в реальности это очень неприятно и больно.
– В общем, детям нужны не только стимулирующие задачи, но и наставники?
– Да, детям необходимы верные ориентиры, чтобы избежать сомнительных компаний и увлечений. И в этом им тоже должны помочь родители. Пока они не поймут, что у их отпрысков есть запросы, которые не удовлетворяются в реальном мире, компьютеры и телевизор будут всё активнее вторгаться в жизнь детей. Стоит задуматься о перспективах общества, в котором дети отстраняются от реальной жизни, а их мозг превращается в инструмент, оптимально приспособленный к виртуальной реальности и компьютерным играм.
– Это подтверждено нейробиологическими исследованиями?
– Да. Есть, например, данные о том, что в последние десять лет у многих подростков увеличился в размерах тот отдел мозга, который отвечает за управление большим пальцем. Там формируются все более разветвлённые нейронные сети, благодаря которым можно совершать большим пальцем невероятно быстрые манипуляции на клавиатуре мобильного телефона или игровой приставки. Но так ли уж важно в этой жизни быстро двигать большим пальцем? Дети могут ещё не знать ответ на этот вопрос, но их родителям он должен быть известен.
Статья опубликована в журнале GEO 05/2011
Комментариев нет:
Отправить комментарий